Думаете, «голые платья», вроде тех, в которых щеголяют Майли Сайрус, Бейонсе, Ким Кардашьян, Дженнифер Лопес, Рианна, Ирина Шейк и Джессика Стэм — бич исключительно нашего времени? В последние годы прозрачные платья вновь стали способом выделиться и попасть на первые страницы не только таблоидов, но и пополнить ряды модных списков (и анти-списков).
Кто-то восхищается незримыми платьями, похожими на звездную пыль на нагом теле, кто-то приходит в шок от громких провокаций в духе Леди Гаги, но популярность тренда отрицать невозможно, поэтому предлагаем копнуть глубже и разобраться в истории скандальных «голых» платьев, мода на которые приходит, как цунами.
В конце 90-х на гребне «нагой» волны была Роуз Макгоуэн, постоянно появляющаяся в абсолютно прозрачных нарядах (и, в отличие от большинства современных звезд, смело обнажавшая грудь под платьями в крупную сетку). Помните, она была звездой сериала «Зачарованные» и возлюбленной Мэрилина Мэнсона? Сегодняшней роскоши в «голых» платьях тех лет не было, впрочем, ее с лихвой компенсировали эпатаж и желание прославиться. Так что Роуз смотрелась, скорее, как обитательница квартала красных фонарей, чем как блистательная дива. Любила до нелепости откровенные наряды и Лил Ким (читайте также: «Голая» принцесса: самый откровенный наряд молодой Дианы, на который она никогда больше не решалась).
В 80-х большой любительницей оголиться была певица Шер. Самым скандальным считается ее появление на премии «Оскар» в 1988 году, куда она пришла в прозрачном платье с блестящей вышивкой, имитирующей экзотический восточный костюм. Впрочем, клипы Шер начала 90-х тоже изобилуют прозрачными комбинезонами с тоненькими вставками, едва прикрывающими самое сокровенное. Да и в целом певица никогда особенной скромностью не отличалась.
Совершенно «голым» называют и знаменитое платье Мэрилин Монро, в котором она в 1962 году пропела президенту Кеннеди всем известное «Happy Birthday Mr. President». Голос актрисы был столь же томным, сколь вызывающим было платье. Говорят, его шили ровно по фигуре Мэрилин, словно делали слепок с ее тела, и впоследствии, перед выступлением сшивали элементы прямо на ней.
Усыпанное тысячами блесток и повторяющее каждый изгиб кинодивы, оно и правда оставляет мало места для воображения, однако отличается тем же шиком, к которому стремятся сегодняшние звезды. Возможно, без него попытка эпатировать публику и обозначить свои виды на президента выглядела бы гораздо менее убедительно.
Впрочем, переплюнуть всех современных и не очень любительниц шика-блеска и провокационного обнажения, могла бы американская звезда 30-х годов Мэй Уэст. Мэй отличалась откровенностью и некоторой вульгарностью не только в жизни — в фильмах она произносила весьма неоднозначные фразы, совершенно непривычные для кино 30-х годов, и появлялась в невообразимых для того времени нарядах.
Невысокая и довольно пышная, Уэст не стеснялась носить облегающие платья и декорировать их таким образом, чтобы все взгляды устремлялись к главным достоинствам ее фигуры. Свой рост она компенсировала обувью на высоком каблуке или платформе, всегда скрытой длинными платьями, а также высокими прическами, шляпами и крупными аксессуарами в будуарном стиле (читайте также: Тест: выберите шляпу, а мы скажем, чем вы привлекаете мужчин).
Через какое-то время манеру появляться в блистательных узких платьях, очерчивающих фигуру и прикрывающих самые пикантные места россыпями блесток, переняла коллега и приятельница Мэй — кинодива Марлен Дитрих. На ее точеной фигуре такие наряды выглядели совсем не так вызывающе, как на пышнотелой Уэст, да и гонорары у Дитрих были куда меньше (по крайней мере, на тот момент).
Мисс Уэст считали эротическим «памятником» своего времени и главным секс-символом 30-х. Она начинала со скандальных постановок на пикантные темы на Бродвее, а в Голливуд попала, когда ей было уже за 40. Правда, это не помешало ей стать мечтой большинства мужчин Америки: образ роскошной сладострастной блондинки принес ей невероятные гонорары. Но возмущение благопристойной публики внешним видом и поведением Мэй было столь велико, что, в конце концов, киностудиям пришлось расторгнуть все договоры с Уэст, и та ушла в ночные клубы.
Кстати, Уэст увековечила себя в истории моды не только посредством регулярных провокаций. Так, знаменитая сюрреалистическая комната-лицо с диваном в виде губ, двумя картинами-глазами и камином в виде носа, нарисованная Сальвадором Дали в 1935-36 годах, посвящена именно ей и называется «Лицо Мэй Уэст, использованное в качестве сюрреалистической комнаты» (в 70-х замысел был воплощен в виде настоящей комнаты в музее Дали в Испании).
Еще Уэст тесно сотрудничала с другой знаменитой сюрреалисткой, но уж от мира моды — Эльзой Скиапарелли. Эльза тоже была яркой звездой 30-х, и неудивительно, что ее с Мэй дороги пересеклись: дизайнер придумывала броские костюмы для киноролей актрисы, а затем увековечила узнаваемый бюст Уэст в виде флакона духов Schiaparelli для аромата с говорящим названием «Shocking». Шокирующий — это именно про Уэст. Ее губы-диван от Дали украсили парижский бутик Скиапарелли, а ее вызывающее поведение принесло дизайнеру настоящую славу.
Говорят, Мэй веселилась до самой старости: те же облегающие платья, меха и драгоценности, та же любовь к мужчинам, те же манеры и шуточки. Возможно, именно она была одной из причин непреходящей популярности будуарного стиля: фотосесии в затейливых шелковых неглиже, рассказы о роскошной спальне и атласных простынях и, конечно, знаменитые «голые» платья — все это копировали и продолжают копировать звезды любой величины, от Мерилин Монро до Бейонсе. Потому что успех гарантирован — проверно Мэй Уэст.
Фото: Getty Images